Гинзбург: демократические преобразования Беларуси нужны, но без майдана

Марк Гинзбург

укр. Марк Гінзбург, англ. Mark Ginzburg

Марк Гинзбург, миллиардер, коллекционер, в программе «Гордон», 18.02.2018 // 112 Украина [44:29]
Марк Зиновьевич Гинзбург

(род. 28 сентября 1956 года в г. Киев, Украинская ССР, СССР) — украино-американский бизнесмен, эмигрировавший из СССР во время Перестройки. Владеет значительными активами на Украине. Девелопер, идеолог технологии Блокчейн, общественный деятель, коллекционер.

[править] Биография

Родился в Киеве в семье главного специалиста по загранобъектам ВНИПИэнергопрома Зиновия Гинзбурга и главного бухгалтера Полиграфкнига Нины Гинзбург.

Отец Марка Гинзбурга — племянник киевского купца 1-й гильдии, строительного подрядчика и миллионера Гинзбурга, Льва Борисовича, и двоюродным братом Нобелевского лауреата по физике Гинзбурга, Виталия Лазаревича.

После победы на Всесоюзной спартакиаде школьников по самбо Марк Гинзбург был приглашен в Московский Энергетический институт, при котором была одна из сильнейших школ самбо в СССР (сейчас «Институт развития самбо им. А. А. Харлампиева»).

Закончил МЭИС(сейчас Московский технический Университет связи и информатики). Вернувшись в Киев с 1979 до 1985 гг работал на .

В 1988 году выехал с семьей в в Нью-Йорк, США, где работал таксистом и получал юридическое образование[где?

].

Был партнером юридической фирмы IMT Consulting Inc (NY, USA), специализировавшейся на иммиграционном праве.

В 1992 году вернулся на Украину и основал инвестиционно-строительный холдинг с иностранным капиталом МТН].

В 1996 году стал инвестором и единоличным владельцем Полтавского нефтегазоперерабатывающего — первого на Украине частного предприятия в нефте-газопереработке. Владеет заводом по настоящее время.

В 2009 году основал «Украинский Инвестиционный Холдинг», который занимается строительством, арендой и продажей жилой и коммерческой недвижимости.

В июле 2020 года принял участие в блокчейн-саммит Ричарда Брэнсона[значимость факта?

]
[нет источника]
.

В сентябре 2020 совершил первую в мире сделку по продаже недвижимости с использованием технологии блокчейн[1].

[править] Девелопмент

В 1990-е во время жизни и работы в США Гинзбург оказывал юридическую поддержку крупному девелоперу Флориды — Джозефу Милтону и работал с ним над постройкой кондоминиума в Санни-Айлс-Бич в качестве консультанта по вопросам строительства и дизайна.

В 1994 году Марк Гинзбург вернулся в Киев и основал инвестиционно-строительный холдинг МТН, первым проектом которого стало строительство завода по переработке газового конденсата «МТН-Полтава», который был введен в эксплуатацию в 1996 г. и работает по сей день.

Также, среди объектов холдинга: бутик-отель «Джинтама», гостиничной-ресторанный комплекс «Джинтама-Бриз». Всего в Киеве «МТН» было построено около 300 тысяч м2 жилых и коммерческих площадей[2].

[править] Блокчейн и финтек

С 2012 г. Марк Гинзбург занимается продвижением технологии блокчейн, и в июле 2020 г. стал одним из 43 участников блокчейн-саммита Ричарда Брэнсона[нет источника]

.

25 сентября 2020 г. Марк Гинзбург осуществил первую в мире сделку по продаже недвижимости с использованием технологии блокчейн, смарт-контракта и криптовалюты. Участники сделки находились в разных странах, и сама сделка была осуществлена в течение нескольких секунд при помощи смартфонов.

Покупателем недвижимости стал Майкл Аррингтон, основатель и соавтор блога TechCrunch, посвященного технологическим стартапам Кремниевой долины, который обменял квартиру Марка Гинзбурга в Киеве на 212,5 ETH (60 тысяч долларов на момент фиксации цены).

Посредником выступил международный децентрализованный маркетплейс недвижимости и регистрации прав на землю Propy (propy.com)[3].

С украинской стороны в сделке принимали участие представители Министерства юстиции Украины, Государственного агентства по вопросам электронного управления Украины и юридическая компания Juscutum (juscutum.com)[4][5][6][7][8][9].

Сделка широко освещалась мировыми СМИ, в частности, The Wall Street Journal[10], Newsweek[11], The Financial Times [нет источника]

, The Economist
[нет источника]
, The New York Times
[нет источника]
, Forbes
[нет источника]
) и т. д.[12][13][14][15][16][17]

Сегодня Марк Гинзбург выступает идеологом и популяризатором технологии Blockchain — в качестве спикера и хэдлайнера он выступил на десятках международных конференций, в частности, на конференции TEDx Ulaanbaatar (tedxulaanbaatar.com) в мае 2020 в Монголии (видео на youtube) и прочел лекции студентам 14 университетов Украины, США, Молдовы и Грузии.

Марк инвестирует в ряд блокчейн-стартапов, один из которых — мобильное приложение FishPay, которое в 2020 г. на конкурсной основе было выбрано платежным приложением городской инициативы Kyiv Smart City (kyivsmartcity.com).

[править] Коллекционирование предметов искусства

Марк Гинзбург — владелец работ Сальвадора Дали, Энди Уорхола, Пабло Пикассо, Тулуза Лотрека, Огюста Ренуара, Ван Дейка, Родена, Клода Моне, российского художника Михаила Шемякина, украинских мастеров Галины Неледвы[18], Александра Животкова, Любы Рапопорт[19], Ивана Марчука (40 полотен).

В частности, ему принадлежит картина «Автопортрет» Сальвадора Дали[20], написанная в 1927 г., для ознаменования создания оперы-поэмы Être Dieu («Быть Богом»), центральный элемент которой — «Мэрилин в образе Мао» (англ. Marilyn as Mao), Филиппа Халсмана).

Марк Гинзбург владеет уникальным архивом черно-белых фотографий the Beatles (2562 фотографий и негативов), сделанных Астрид Кирхер (англ. Astrid Kirchherr) в 1960—1964 в Гамбурге. Первую выставку архива Марк провел в Киеве в Центре современного искусства М17 (m17.kiev.ua).

Также ему принадлежит несколько работ израильского скульптора Франка Мейслера.

Научная деятельность

После окончания в 1974 году МГУ Александр Леонидович семь с половиной лет провел в стенах Института молекулярной генетики, а затем поступил работать в НИИ эпидемиологии и микробиологии Академии медицинских наук СССР имени Н. Ф. Гамалеи, который возглавил в 1997-м.

Сейчас в институте есть как научные, так и производственные подразделения, что позволяет минимизировать разрыв между наукой и практикой и ускорить путь лекарственных новинок к потребителю. Любимым афоризмом Гинцбурга является фраза Луи Пастера:

«Нет фундаментальной и прикладной науки, есть только приложения науки».

С начала XXI века Александр Леонидович заведует кафедрой инфектологии в Московской медицинской академии имени Ивана Сеченова. В 2004 году микробиолог стал академиком Российской академии медицинских наук, а когда РАМН присоединилась к Российской академии наук, — академиком РАН. Гинцбург — соавтор книг «Эпидемиологические аспекты экологии бактерий» и «Механизмы выживания бактерий». В 2003-м Александр Леонидович награжден премией правительства РФ за разработку «Циклоферона».

[править] Цитаты

«Заключив сделку по покупке квартиры в блокчейне, мы бросили первый, но большой ком глины на могильный холм государственных реестров. Профессия чиновника в таких условиях быстро обесценится. Они больше не смогут распределять ресурсы. Тогда в госорганы придут молодые ребята, которые хотят не взятки брать за справки, а строить государство»

[21]

«Я певец не криптовалюты, она — лишь побочный продукт блокчейна! Я фанат именно блокчейна… Я предлагаю посмотреть на блокчейн шире. Это не просто технология. Это серьезный, эпохальный и цивилизационный сдвиг… стремительный дрейф в эпоху всеобщей децентрализации

»[22]

«Если у человека сегодня лежит $ 100 тыс. в стеклянной банке, первое, что я советую сделать, — проверить плотность прилегания крышки к этой банке. Второе — взять из той банки не более $ 5 тыс. И купить на них криптовалюту… 5-10 % процентов сбережений можно инвестировать в криптовалюту, больше — не советую.»

[23]

«Держите крепко свой биткоин, доставшийся вам в результате бессонных ночей, долгих раздумий и отчаянных споров с женой! В марте он будет стоить $25 тыс.

»[24]

Александр Гинцбург сейчас

В мае 2020 года возглавляемый Гинцбургом институт доложил о создании первой в мире вакцины против COVID-19. Тогда же Александр Леонидович и все его сотрудники вакцинировались своей разработкой. К концу лета препарат прошел 2 фазы испытаний на добровольцах, и Министерство здравоохранения России разрешило еще до прохождения третьей фазы выпускать вакцину под торговой маркой «Спутник V».

К концу 2020 года в России будет произведено 4 млн доз. «Спутник V» собираются выпускать также в Индии и Бразилии.

О перенимании опыта и дисбалансе между Москвой и другими городами России

— На кого вы ориентируетесь в своей работе, у кого вдохновляетесь? Сейчас же принято смотреть на западные образцы. Вы ориентируетесь на европейские примеры?

— Я безусловно ориентируюсь на общемировой контекст. В этом контексте фундаментом или большей частью фундамента является наш авангард 1920-х годов, когда мы дали самый главный вклад в мировую культуру, не только в архитектуру. Другое дело, что по определенным причинам это развитие было остановлено, и мы вернулись, глядя на то, как оно 40 лет развивалось во всем мире. Мы в 1960-1970-е годы начали смотреть, а что они там сделали. Но они-то делали это, учась у нас же, поэтому я стараюсь перекинуть мост в тот период, когда мы были не культурной провинцией, а были культурной столицей, формировали культурную политику для всего мира. По крайней мере одним из центров такой политики мы были точно.

То, что мы смотрим на какие-то примеры западноевропейской или южноазиатской архитектуры, — это правильно, это нужно делать. Другое дело, надо ориентироваться на тот контекст, который есть у нас — на нашу историческую среду, на наш ландшафт, на наш климат и на наших людей

Стараюсь перекинуть мост туда и смотреть, что делали яркие архитекторы, известные во всем мире, потому что всю историю человечества все смотрели друг на друга, учились друг у друга. То, что мы смотрим на какие-то примеры западноевропейской или южноазиатской архитектуры, — это правильно, это нужно делать. Другое дело, надо ориентироваться на тот контекст, который есть у нас — на нашу историческую среду, на наш ландшафт, на наш климат и на наших людей, которые тоже отличаются от той же самой Азии или Европы. У них специфические взгляды, и, если ты делаешь какие-то коммерческие работы, ты понимаешь, что тем людям, для которых ты это делаешь, должно быть как минимум удобно. Но это если говорить о жилье. Если говорить о каких-то общественных зданиях, то, конечно, с ними не менее важным становится контекст.

— Какой из российских или мировых городов, в которых вы бывали вам кажется наиболее гармонично развивающимся или оформившимся с точки зрения архитектурного развития?

— Трудно говорить про российские города, потому что концентрация финансирования любых процессов в Москве намного выше. Я как человек, который участвовал в конкурсе «Большая Москва» на развитие московской агломерации, видел какой дисбаланс в развитии существует, с учетом того, что нас консультировали наши лучшие экономисты-географы. Конечно, этот дисбаланс еще обернется в какой-то момент. На сегодняшний день количество денег, инвестируемых в Москву, таково, что в любом случае она выделяется качеством как городской среды, так и архитектуры, даже на уровне стоимости отделочных материалов.

Можно сказать, что в Европе таким примером можно считать Лондон, поскольку стоимость продаваемых помещений, квартир, офисов в этом городе намного выше, чем в других городах Европы, а это создает подпитку и дает ресурсы гораздо большие.

Но это если говорить о ресурсах. А так мне очень нравятся российские исторические города. И всегда жалко, что недостаточно денег выделяют на их развитие. Это относится и к Петербургу, хотя там ситуация немного лучше. Это же относится и к Нижнему Новгороду, Пскову, Новосибирску, где есть великолепный пласт исторической архитектуры, Екатеринбургу, не говоря уже о городах европейской части России.

Гуландам Фатхуллина, фото Максима Платонова

О сносе Арских казарм и других объектов среды

— В Казани как раз произошел такой резонансный случай. В тот день, когда стартовал фестиваль «Архитектурное наследие», снесли Арские казармы — это здания, построенные в начале ХХ века. В Финляндии, например, они сохранены как памятники. У нас их выкупил застройщик и снес.

— Их нельзя сносить. Именно об этом мы и говорим. Когда мне именно в качестве коммерческого проекта приходили заказы на реконструкцию, фактически снос старых задний и строительство на их месте новых, я старался либо реконструировать эти здания, так, чтобы сохранялись их значимые элементы, либо интегрировать их в новое строительство. Та же самая промышленная кирпичная застройка начала ХХ века — тоже огромный ценный пласт. Мы уничтожаем то, что можно использовать, приспособить, считая, что на этом месте обязательно должно быть что-то новое. Это неправильно. Конечно, такие здания и являются примерами исторической среды, которую если кусочками вырезать, ничего не останется.

Мы уничтожаем то, что можно использовать, приспособить, считая, что на этом месте обязательно должно быть что-то новое. Это неправильно

— Почему так получается, что в Европе такие здания сохраняют, а у нас сносят и на их месте строят торговые центры?

— В Европе таких ситуаций тоже было немало. Может быть сейчас их меньше, но начиналось все примерно также. Ситуацию спасает общественный интерес. С одной стороны, наши законы строже, чем многие европейские нормы в области охраны исторического и культурного наследия. Но люди, которые должны следить за их исполнением, должны видеть, что общественный интерес тоже на стороне этих законов. Когда у людей именно в массе возникает понимание важности этого, они могут выступать как городские активисты, градозащитники. Они могут просто влиять на ситуацию каждый на своем месте.

Формируется общественное мнение. Я вижу сам по некоторым примерам, что, вначале, когда только формируется, оно слабое, но потом уже начинает пересиливать инерцию и безразличие к собственному прошлому. И в Европе без согласования с местным самоуправлением, с местным населением невозможно ничего сделать.